Оловянная сказка |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Оловянная сказка » Место, где рождаются сказки » Перо за волчьим ухом
Герои: Хьюго Ривейр, Уильям Леон Норфолк.
Место и время: Алаконский замок, покои капитана гвардии.
Предыстория: Бывает, что люди, которые на первый взгляд друг другу абсолютно никто, оказываются связаны чем-то покрепче родственных уз. Эта связь словно создает вокруг них невидимый круг, который не размыкается даже с годами.
Теги: Личные эпизоды
Герцог Риверийский во всем своем великолепии, со свежей затрещиной на правой щеке, но при этом не утративший природного оптимизма и иностранного обаяния, гордо печатал шаг по коридору. Ну и подумаешь, утро не задалось. Ишь, нашлись цацы. Тратить еще на них свое и без того не резиновое настроение. Хьюго оскорбленно потер ушибленную щеку. Мегеры, мать их. Что дочурка, что матушка, кстати говоря. Как ещё последняя погнушалась приложить чем-нибудь потяжелее, парадокс! Вероятно, они просто сговорились: одна заходит с тыла, так сказать, имея мозг на все лады и в самых страстных позах, а вторая просто добивает бренное тело. Что-то они, кстати говоря, хватку терять начали. Раньше его любимую нареченную так и подбивало, чуть что, хвататься... Нет, о чем вы? Не за нож. За канделябр. И швырнуть его прямехонько в голову жениха. В такие моменты Хьюго просто готов был целовать пяту Создателя за то, что из дворца утилизировали все жирандоли, а то ж хрупкая женская ручка принцессы их бы не удержала. Раз пять. Прямиком на голову Хьюго. Или в другое важное место. Зажженными... А что до матушки, то и она его что-то песочила без особого остервенения. Так, душу отвести. Даже не по всем любовницам прошлась. Да что там, даже не по половине! Как раз когда очередь дошла до леди Абигайль, которую Его Светлость под чутким взором, напоминавшим в этот момент взгляд свирепого беспощадного вепря, будущей тещи пытался вспомнить, она неожиданно взглянула на календарь, остыла и велела ему катиться по-добру по-здорову. И ведь чувствовал же своей герцогской задницей, что где-то в этом месте должен быть подвох, ведь королева умудряется все предусмотреть, даже когда вообще не предусматривает. И нет ведь, поперся... И вышел из залы, и плечи расправил, и нос по ветру, и вообще весь такой стройный и красивый, да тут его возлюбленная под белы рученьки-то и приняла! Облабызала, как полагается всем порядочным невестам, и давай изливать на него всю склочность своей дикой натуры. Более того, если бы Хьюго вовремя не ретировался, она бы и на этом не остановилась. Рукоприкладствовали Оловянные женщины только в путь! Причем, совершенно безнаказанно. Да о каком правосудии можно говорить в стране, где верховный судья и тот баба... Как вы догадываетесь, бракоразводные процессы в здешней державе были порядочно так затруднены последние лет двадцать. Поэтому мужчина периодически прикидывал, а стоит ли добровольно совать шею в петлю? В смысле, палец в кольцо, да. То бишь... Все все поняли. В такие моменты Хьюго помогали ромашки. Да, увидеть герцога, обдирающего очередной цветочек на мраморном парапете, было обычным делом. Но сейчас была зима, цветочки по зиме росли плохо. Даже его личный палисадничек, и тот загнулся. А значит есть одно универсальное лекарство. Что помогает лучше всего в борьбе с женщинами? Вееерно, черт вас подери, другая женщина! И нет, не та, которая градус дает. Хьюго был просто букетом отрицательных качеств, но вот пить не пил. Просто потому, что не знал грани и всегда допивался до такой стадии, что его уносили по трое. И всегда как назло в покои Талии. А ведь он так бурно отмечал всегда знаете что? Уход от нее, дааа. А потом просыпался голым в постели этой женщины и круг его жизни начинал вертеться по новой! Поэтому всю безысходность своего положения мужчина принимал как должное. Если другие мужчины называют своих женщин как-то ласково или подобострастно, Хьюго никогда не скрывал своих истинных чувств.
- Ты мой крест, Таллия Ликил...! - всякий раз произносил он, когда принцесса все ж таки возвращала ключи от своей комнаты. Нет, ему не приходилось ночевать на коврике. Наоборот, он просто всегда плохо планировал побеги.
- Что, снова приложила? - сдавленно поинтересовался приглушенный женский голос. Хьюго состроил оскорбленную мину, после которой сэру Норфолк пробило на хохот. Замечательно, любуйтесь, и эта ржет!
Отредактировано Ястреб (2015-01-25 01:08:07)
А вот утро сэры Норфолк началось как нельзя удачно. Она в кои-то веке встала без приключений. Да, не так уж просто, однако, подниматься в пять утра, если по жизни ты законченная сова. Но сегодня был один из тех редких дней, когда пробуждение не оставило болезненных ощущений. Зимнее солнце не грело, зато хорошо поднимало настроение. Уильям настежь распахнула окно и с наслаждением полной грудью вдохнула свежий морозный воздух. Странное дело, зимой вся природа засыпает, а жить почему-то от этого хочется только сильнее! К слову, о живых. Несмотря на то, что сегодня была суббота, лейтенант Хаклен даже умудрился на опоздать на тренировку. Это заставило капитана старым дедовским способом кинуться проверять, а не спит ли она? Но нет! Загорелый мармаразец, верный южному климату, настойчиво прятал нос в ворот шинели, и бурчал что-то монотонно-угрожающее. Самое интересное, что в такой ответственный момент даже желающих пошутить не нашлось. Видимо, подобный вид Джеймса производил раза в три больше впечатления, нежели все его предыдущие эффектные речи. Алаконские зимы были очень суровыми, поэтому мужчина постоянно жаловался, что он хочет домой. В отпуск, да. Желательно на три месяца. А лучше на пять, пока вся эта слякоть не пройдет и не наступит солнечное лето.
"Земляничное лето" — добавлял мужчина, мечтательно жмурясь, чем вызывал на лице своего капитана редкую, но все же понимающую улыбку. Эту идиллию прерывали возмущенные крики гвардейцев, в толпе которых кто-то пытался похоронить кого-то под слоем снега и льда. Чему удивляться? Королевская гвардия! Их почти всегда разнимал Тобиас, а его военным руководителям оставалось просто осуждающе смотреть на здоровых широкоплечих мужчин, которые под старость лет... Впрочем, длилось это обычно недолго. От унтер-лейтенанта следовало щедрое предложение, пойти погреться за кружечкой-другой грога, которое принималось всеми единогласно! Стыдно сказать, но в последнее время гвардия жила и питалась в основном за счет принца-консота, который искренне болел за их благое дело и просто был другом, каких захочешь днем с огнем не отыщешь.
Вот так, за веселыми посиделками в кругу бравых товарищей и многочисленными рассказами о победах на любовном фронте — их девушка не поддерживала, но и не пресекала, увлеченно слушая раз за разом все новые истории — и минул полдень. В это время у всех обычно появлялись какие-то неотложные дела. Компания постепенно растекалась по всему Алакону, а Уильям в благоприятном расположении духа направилась в сторону своих покоев. На сегодня преданный Тобиас избавил её от необходимости гулять по замку с устрашающим видом, — читаем как "патрулировать" — а значит вся вторая половина дня обещала быть свободной. И её необходимо было как-то скрасить. Можно было бы сходить в библиотеку или же...да черт с ней, просто в кои-то веке поваляться на кровати, не делая совершенно ничего! Этим Уильям и занялась, как только захлопнула входную дверь. Уткнувшись носом в подушку, она блаженно потянулась и слабо вздохнула. Плох тот солдат, кто о такой жизни не мечтает...
— Ты мой крест... — пафосно изрек кто-то на пороге, кажется, едва не стукнувшись при этом лбом о косяк. Уильям заинтересованно приподнялась на подушках, ожидая продолжения. Но его не последовало. А любопытство — это такая не лучшая черта, которая, при этом, присуща всем. Девушка слегка приоткрыла дверь и осторожно выглянула в щелку. Там, рассыпаясь в страдальческих речах, вился герцог Риверийский собственной персоной.
— Что, снова приложила? — Многого ей стоило, чтобы этот вопрос звучал максимально сочувственно, но все усилия пошли насмарку, стоило Хьюго на него прореагировать. — Нет, ты...заходи! А чем на этот раз? То есть, я хотела сказать, не стойте на пороге, Ваша Светлость! А долго била...?
Мужчину от такой наглости оторопь поначалу взяла. Да и, заметьте, от кого!? От женщины, которой он намеревался без дураков излить все свои переживания, надеясь на её крепкое мужественное плечо, дружеское рукопожатие! А она просто стоит и без зазрения совести продолжает издеваться. Бьет, можно сказать, по живому! По ранам, которые он мужественно сносит от своей любимой невестушки...
- Давай-давай, и ты туда же! - с кошачьим шипением заявил Хьюго, умудряясь даже в такой ситуации не терять лицо - Вот она, стало быть, ваша женская солидарность! - И с той же завидной грацией герцог протиснулся в комнату девушки (все-таки приложившись по пути об косяк). Тут как всегда было море пыли (самое обидное, что Виллия-то с ней всячески боролась), даже, наверное, больше чем в канцлеровой, а на кровати, имитируя атласный коврик, лежал любимый капитанский кошак. Хьюго удостоил его ленивым взглядом и поворчал на ленивое серое идолище для приличия. Животное вняло, животное подвинулось. Не то что некоторые. Сочувственный мяв за авторством Дыма окончательно его добил.
- Докатился. Мне даже кот сочувствует. Существо, которое весь день спит, жрет и терпит тебя круглосуточно сочувствует герцогу Риверийскому! - в театрально жесте приложив ладонь ко лбу, Хьюго мешком рухнул на кровать. Да, прямо в сапогах, всем своим видом извещая состояние класса "Я умираю!". Сейчас это была стадия "Зовите священника!". Когда все очень плохо. Но вместо сопереживания он получил новый взрыв хохота. Вот это уж точно ни в какие рамки! Мужчина собирался ответить на это нахальство чем-то покрепче, но его некстати взяли в плен. К нему на грудь натужно взбирался любимчик сэры, видимо, расценив, что на данном этапе своей непутевой жизни молодой человек тоже является частью кровати, а значит на нем можно лежать. И его можно мять. И слюнявить.
- Хамота, - выдавил из себя наконец мужчина, постепенно превращавшийся под наждачным языком кота в большой слюнявый леденец. Даже здесь покоя нет... Хотя, Дым ему нравился. Посему, смягчившись, Хьюго вытянул руку и начал чесать ласковую зверушку, пока она вовсе не решила им отобедать. Да, окромя всяких чокнутых стерв в этом дворце и такая прелесть иногда попадается. - Ути-путиии... Хватит ржать, Норфолк! Ты только посмотри на это! Седьмая пощечина за неделю! Она добьется просто, что у меня все лицо посинеет! И не только лицо, между прочим! Нет, Вилли, ну вот скажи мне, разве это жизнь? Неет, Вилли, это не жизнь. С такой жизнью я скоро начну напиваться в стельку, как твой братишка. На кой черт меня дернул лечь в постель к этой...! Вот это тебе урок, Норфолк, не спать с кем попало. Даже по пьяни. Даже одетым!...Вот он меня понимает! - Сложно сказать, к кому Хьюго приходил чаще: кошарика понянчить или пожаловаться на жизнь его хозяйке. От Дымка отдачи было больше. Он продолжал терпеливо ластиться к рукам герцога, пока тот бранил Создателя за такую несправедливую для него, молодого, красивого, неженатого, злодейку-судьбу. Вот у кого-то дом, любовь, семья, а ему досталась эта...вертлявая, вся в мамочку, женщина, которая даже кота завести не дает. А ведь они ещё даже не женаты!
- Вилли, - сызнова завел Хьюго убитым тоном, предвещавшим только одно: кульминация диалога близко! - обнимииии меня. Помоги мне перенести страдания...
Вот тебе и внеплановый выходной, который старательно так, степенно превращается в очередные трудовые будни. Вы можете не верить, но вникать в трагизм жизни герцога — тоже работа не из простых. У них же, титулованных, как это обычно делается? Чуть неосторожное слово, и все, пиши пропало: боль, обида, стоны, проклятья... Да-да, все это был герцог Риверийский собственной персоной, который сейчас бестактно валялся на её кровати и предъявлял то хозяйке комнаты, то невесте, то самому Создателю самые странные требования, какие вообще мог сформулировать мужчина его возраста и социального статуса. Он всегда приходил к ней за утешением, за участием, но в этом-то и закопалась проблема: сочувствовала Уильям всегда чуть лучше, чем никак. Она могла присесть рядом, выслушать, — да, слушать сэра Норфолк умела очень неплохо — похлопать по плечу и ответить что невразумительное, мол, бывает... Но Хьюго этого было мало, поэтому он долго и упорно разглагольствовал о своей несчастной доле, о женском коварстве, о кошках...
— И давно ты заделался кошатником, Уго? — участливо поинтересовалась Уильям, наблюдая за улюлюкающим над её пушистым подопечным мужчиной. Дымку, по большому счету, было все равно, от кого исходит ласка. Он был падок до чужих проблем, легко решал их своим протяжным мурлыканьем, а терпеть не мог исключительно стражников. Словом, да, друг из него был получше хозяйки. Это оценил даже вечно брюзжащий герцог, который сейчас с видом полного умиротворения становился для кота чем-то аппетитным и просто тискал приставучего паршивца. Но надолго его, как всегда, не хватило. Последовал новый поток откровений, который по сути своей был эквивалентен старому, только слова местами менялись. И процент униженности и оскорбленности чувства собственного достоинства Хьюго постепенно возрастал, вызывая на лице девушки понимающую улыбку.
— Да, Уго, — талантливо попав в заунывный тон мужчины, продолжила Норфолк. — Какая это жизнь? Это не жизнь, — Герцог вперил в нее недоуменный взгляд. Как это низко, ещё и соглашаться в такой и без того удручающей ситуации. — это любовь, Уго! — сдавленно прогудела Уильям, еле сдерживая новую волну хохота. А вот аристократам сдерживаться не пристало. Хьюго по-мальчишески вздернул нос, позволяя испытать всю степень своей вселенской обиды, после чего прибегнул к самому низкому трюку, который только мог позволить себе мужчина. Подушка угодила прямиком в лицо леди-капитана. — Мерза-а-а-авец! Я здесь для него, а он...!
Хьюго дразняще ухмыльнулся и схватил очередную подушку, провокационно размахивая ею перед собой как щитом. Уильям ловко подхватила упавшее оружие. Казалось, ещё минута, и разразится нешуточная битва... Оглушительный хохот двоих молодых людей доносился, наверное, даже до королевских покоев. Наблюдателей у этого зрелища было немного. Один единственный кот, который сейчас расположился у изголовья кровати, клятвенно заверяя своим положением, что его здесь нет. Зоркие кошачьи глаза наблюдали за каждым движением господ, постепенно сходивших с ума. Один, видимо, на почве стресса, другая от постоянного переутомления. В конце концов, Дымку осточертело быть самым адекватным в этой комнате и он по-королевски удалился...
— Ты. Задрал. Жаловаться. Уго! — наконец прохрипела сэра, ещё один контрольный раз обрушив на черномазую голову герцога подушку. Та не выдержала внезапной преграды и сдалась на милость победителя: по комнате заскользили белые гусиные перья. — Блеск. Вы с Таллией должны мне подушку...
Вы здесь » Оловянная сказка » Место, где рождаются сказки » Перо за волчьим ухом